Очередной рисунок по вселенной Тауруса". Он несколько упрощен по отношению к сюжету романа.

"... В какой-то момент толпа схлынула, и Фалих остался в коридоре один. Он оглянулся. Из огромных окон вуза перед пологой цепью горного хребта виднелись две учебные площадки — аэродромный комплекс, на территории которого находились большие служебные дроны, многоцелевые слайдеры всевозможных модификации, башня связи и тройка лёгких звездолетов гражданского назначения.
Летнее небо стремительно заволакивало дождевыми тучами, за хребтами послышался грохот, и Бату понял, что вот-вот начнется дождь. В этом гостеприимном приморском городе дожди были частым явлением, в то время, как на Таурусе случались раз в несколько лет. Прильнув к стеклу, по которому тихо скользили первые капли, Фалих пристально рассматривал сквозь собирающуюся молочную дымку аэродром; он наблюдал, как между крылатыми машинами бегали едва различимые фигурки техников, и впервые почувствовал свою причастность к этой суете. Охотник обладал небольшим багажом знаний в области гражданской авиации, собранным из наблюдений за работой техников на базе Тауруса, из свежеприобретенных знаний, из рассказов экспедиционеров, но теперь он оказался на новой ступени и чувствовал восторг и душевный подъем. Ему хотелось поделиться своим немым ликованием с братом и с жителями Адыкера, рассказать работникам базы о сданных им вступительных экзаменах, тем самым утерев некоторым субъектам нос, но все это было очень далеко и недоступно, и единственным человеком, который сейчас искренне радовался за успехи Фалиха, был Черкасов.
В потоке мыслей Бату не заметил, как свинцовые облака затянули собой все небо над городом и его окрестностями; словно сине-серая курчавая борода, они сползали с вершин гор на уступы, а затем и на плоскогорье, где базировался аэродром. Дождь усилился, капли жестко зашлепали по стеклу, оставляя за собой кривоватые подтеки. Вуз находился на возвышенности, поэтому с высоты третьего этажа было хорошо видно, как в западном направлении, за вершинами деревьев и домов, помрачнело море - оно словно превратилось в ртуть и тяжело перекатывало свои волны к городскому берегу. Люди разбегались с набережной, улицы почти опустели, и лишь антигравы все так же рассекали воздух. Сверху чиркнула молния, загрохотало так, что под ладонью юноши задрожало стекло. На Новороссийск обрушился ливень. Картинка по ту сторону окна принялась размываться, и скоро габаритные огни бортов и аэродромной башни превратились в красные и голубые искрящиеся пятна. В потемневшем коридоре послышались шаги. Бату оглянулся и увидел приближавшегося преподавателя. Проходя мимо, мужчина кивнул головой в сторону улицы и бодро заметил: «Хорошая примета! Значит, сильный поток набрали...».